Потные ладошки, пылающие щеки, трясущиеся руки, заикающиеся ответы - казалось бы, типичные признаки ученика на контрольной, ан-нет. Это я на первой планерке газеты «Нейва».
В назначенное время я была готова на 100% (как мне казалось).
Широко раскрытые, почти не сонные глаза, ручка с блокнотом в руках, будущие темы в голове, а одна даже в разработке.
Разве что-то еще нужно с собой на планерку?
- Нужно, - смотрит мне глаза Елена Александровна Сахарова и вручает в руки свежую газету. - Читай, Стрельцова наверняка захочет узнать твое мнение.
Вот тут девичье сердце почувствовало, что что-то идет не так.
Тем не менее, углубляюсь в чтение. В конце концов, запах свежей газеты все-таки что-то пробуждает в крови журналиста. Что-то такое, знаете, романтичное: вот люди только проснулись, не торопясь идут на работу, курьеры лениво выгружают пачки свежей газеты в киоски, и еще сонный мир только готовится принять тот шквал историй, который мы приготовили.
А ты, ты уже держишь газетку в руках, рассматриваешь цветные заголовки, водишь пальчиком по картинкам.
- Так, материал Елены Владимировны прочитай обязательно, это любопытно, - оказалось, пока я сидела со своими грезами (нет, я не заснула!), Елена Александровна прочитала добрую половину номера и не собирается останавливаться на достигнутом. Мне ничего не остается, кроме как продолжить вглядываться в буквы, складывающиеся в слова.
Никогда я так внимательно газету не читала, как сейчас, словно через полчаса не планерка, а госэкзамены.
«А вдруг меня спросят, что написано на 15 странице, а я без понятия, что я тогда скажу?», - ужаснувшись этой мысли, заглядываю на 15 страницу удостовериться, что все же прочитала ее.
К часу «Х» газета изучена практически полностью – не успела ознакомиться лишь с частными объявлениями (ну мало ли, знаете, редактора - они люди непредсказуемые).
Большая часть редакции собирается в кабинете. Мне не хватает стула. «Ну, не судьба», - хочется сказать, да не говорится, и стул тут же находится.
- Итак, Жанна Геннадьевна, что вы думаете по номеру? - Елена Стрельцова пытливо всматривается в лицо журналиста.
Ничуть не смутившись, Жанна Геннадьевна возвращает взгляд редактору и деловито раскрывает газету. Чувствую, как мое лицо, в зависимости от ее комментариев, попеременно становится то красным, то белым, то пополам (и не важно, что материалы не мои). Вот-вот дойдут до меня. Ой, лучше бы надо было отвечать, что написано на 15 странице, честное слово.
- Материал Павлы, - Жанна смотрит на меня, кажется, в ее глазах азартный блеск, а, может, свет так упал. Мне же почему-то именно в этот момент стали интересны собственные руки, поэтому опускаю взгляд и принимаюсь их рассматривать.
Закончив обзор, Жанна коротко кивает головой, а я, наконец, отрываюсь от созерцания своих пальцев.
Подобный вопрос задается всем присутствующим. В конце концов, я собираю собственные мысли в кучу и выстраиваю в голове лаконичный ответ. Но, когда меня спрашивают, почему-то забываю его. Точнее, помню только отработанное начало: «Я думаю» и конец: «Вот, что я думаю». А поговорка «главное красиво закончить» почему-то здесь не работает.
В общем, как и на экзамене по телерадиовещанию я буравлю взглядом ни в чем неповинную стену и выдавливаю из себя что-то членораздельное.
Едем дальше? Что там нам осталось?
Рассказываем, кто чем будет занят всю следующую неделю, на каких страницах окажется результат этой занятости и что там по объему. Вот к этому я готова, сейчас блесну знаниями, ну, то есть ответом, не важно, блесну я, в общем.
- Кто возьмет селедку? - Стрельцова обводит кабинет глазами, и все, как я ранее, начинают разглядывать свои руки.
- Так, Жанна, - более предметно обращается главный редактор.
Все тут же смотрят на Жанну, мол, да, Жанна, ну-ка, давай-ка, хотя, наверняка все сами не знают, что там, собственно, сделала Жанна.
Сама же Жанна широко раскрывает глаза, принимая вызов главного редактора:
- А мне куда селедку? Мне ее некуда!
По кабинету прокатывается единый грустный вздох.
- Не-не-не-не, ваша селедка, не моя, - раздается мужской голос справа. Вероятно, Евгений ощутил на себе взгляд Елены Владимировны.
- Юрий?
Мужчина откидывается на спинку стула и всматривается в потолок:
- А у меня все занято, когда мне, ты посмотри, - и начинается перечислять все свои планы, тщательно записанные в блокнотике.
Правда, записаны там не только планы, но перечисляет только их.
- Паша? - подмигивает мне Стрельцова.
Делаю широко раскрытые глаза и глупо улыбаюсь. Несколько секунд, казалось, рыбка уже на крючке, еще мгновение, и я готова согласиться на эту селедку, будь она не ладна (хотя она и так уже не ладна).
- Ладно, Лена, я возьму селедку, - выдает Елена Сахарова.
Зрительный контакт разрывается. Знаете, момент в фильмах, когда главный герой прячется за дверью, главный злодей готовится эту дверь открыть, но тут его что-то отвлекает? Вот у меня так никогда не было, но я поняла, что чувствует главный герой.
Кажется, Лена Александровна не в восторге от того, что тема про селедку отныне принадлежит ей, зато вся редакция резко теряет интерес к собственным рукам, блокнотам, столу, цветочкам и прочим мелким деталям, которые есть в кабинете.
Ну, селедка распределена, газета оценена, а мне срочно нужен спарринг-партнер по гляделкам.
