«Съездите на кладбище, посмотрите. По-моему, всем до лампочки, что там происходит. Бедлам!»
Об этом сообщил нам наш читатель Евгений Литовских и прислал фотографии заросших могил.
Съездили. Посмотрели на места захоронений 2003–2005 годов, где и были сделаны фото. Встретились с руководством Управления городского хозяйства и подрядчиком — ИП Сенцовой — и постарались разобраться в ситуации.
Чьи берёзы?
49 гектаров — такова на сегодня площадь кладбища Новоуральского городского округа. Почти всё это находится на балансе Управления городского хозяйства и на обслуживании у подрядчика — ИП Сенцовой. Плюс с прошлого года на содержании у подрядчика и дорога, идущая от конца улицы Баскова в посёлке Верх-Нейвинском до кладбища.
И руководитель УГХ Елена Васильева, и Евгения Сенцова сразу пояснили, что границы нужно чётко делить — есть захоронение и есть территория, не относящаяся к нему.
Всё, что касается захоронения — это, по законодательству, зона ответственности близких усопшего. А вся территория, что к могиле не относится — зона ответственности УГХ и подрядчика. То есть если дорожки между могилами заросли, если среди могил мусор, если рядом с могилой вымахала берёза — этим должен заниматься подрядчик.
Телефоны для обращений по вопросам, связанным с кладбищем:
5–86–29 — администрация кладбища;
4–74–81 — Управление городского хозяйства.
— Деревья — это всегда спорный вопрос, — поясняет Евгения Сенцова на месте захоронений с фото, присланных в редакцию, на одном из старых участков.
— А может быть, эту берёзу родственники посадили, такое постоянно бывает. Это всегда очень индивидуально. Но по обращению родственников усопшего мы готовы вырубить поросль, если она выросла у могилы. Для этого достаточно обратиться в администрацию кладбища.
Так же и с травой: подходит человек в администрацию, сообщает, что дорожка заросла бурьяном. Мы идём и косим. Вот здесь, где мы стоим, захоронения очень плотные, дорожек между могилами нет (на фото).
А все те дорожки, что есть на кладбище, содержатся и убираются зимой и летом.
Чей мусор?
В контракте УГХ с подрядчиком, в частности, прописано, что скашивание травы начинается при достижении ею высоты более 30 см и выполняется в течение всего летнего сезона.
Также в рамках содержания кладбища, как пояснило УГХ, подрядчик занимается планировкой участков и мест захоронений, мелкими ремонтами, аварийными деревьями и, конечно, сбором мусора. Причём контракт, как это было ранее, не ограничен объёмами мусора.
Мусор должен собираться весь и транспортироваться до контейнерных площадок (с площадок его забирает подрядчик регионального оператора, ответственного за утилизацию).
И, кстати, отдельным пунктом в контракте прописано: «Ручная уборка по обращениям граждан. Ежедневно с 7.00 до 17.00». При этом изменилась и система расчётов между УГХ и подрядчиком. Последний ежемесячно предъявляет УГХ счета по проделанной работе.
— Мы, когда пришли сюда, выгребали накопившиеся внутри кладбища свалки, которые были выше человеческого роста, — поясняет Евгения Сенцова, вспоминая бытность работы в администрации кладбища. — И уже нет того хаоса, что был когда-то. Мы выучили все места, куда бросают и могут бросать мусор. Сейчас постоянно напоминаем людям: если хотите что-то выбросить, то хотя бы к дороге вынесите. И сразу реагируем, когда сообщают, что где-то внутри появляется свалка.
Чья ответственность?
А что же со старым кладбищем, находящимся на территории посёлка Верх-Нейвинского? Кто за ним следит?
Как пояснила руководитель УГХ Елена Васильева, кладбище до сих пор не существует де-юре, поскольку кадастровые работы там не проведены, границы не определены. Но, тем не менее, определённые работы по содержанию Верх-Нейвинский там проводит. Новоуральск же там ничего за счёт бюджета проводить не имеет права.
— То есть, даже несмотря на то, что по документам у них кладбища нет, они всё равно расходуют туда свой бюджет. И тогда возникает вопрос: почему они его официально не оформят и не признают муниципальным? — резюмирует Елена Васильева.
По данным УГХ, в далёком 1965 году возникло намерение передать это кладбище Свердловску‑44 (Новоуральску). По этому поводу даже оформили документ. Но намерение так и осталось намерением, а старое кладбище так и остаётся в зоне ответственности Верх-Нейвинского.
