Уральский военкор поделился своими воспоминаниями о работе на СВО.
Встреча прошла в Музейно-выставочном центре в рамках дискуссионного клуба «Не молчи!». Клуб рассчитан на молодёжь, но на эту встречу пришли новоуральцы разных поколений. Андрей показал гостям фото и видео с мест событий, познакомил с некоторыми героями своих публикаций и ответил на все вопросы.
«Я всегда был журналистом»
С Андреем я знакома лично — он бывал в Новоуральске, мы пересекались на пресс-турах (пару раз даже за границей). Уже тогда я поняла, какой это человек. Андрей, несмотря на свой опыт, похож на вечно любопытного и юркого паренька. Мне казалось, что ему интересно абсолютно всё и он всегда задаёт вопросы — удобные и неудобные. Он одет как турист: рюкзак за плечами, кроссовки… Говорит очень быстро, словно ловит свои мысли и не даёт им уйти, сразу выпускает на волю. И голос. Голос такой молодой... Тогда я ещё не была сотрудником «Нейвы» и думала: «Вау, как же он крут!».
И вот он вновь передо мной, точно такой же, как и пять лет назад, и рассказывает, как СВО стала частью его жизни. Юная девушка тихим голоском спрашивает его: «Почему вы решили стать журналистом?».
— Я не решил, у меня так сложилось, — признаётся военкор. — У меня мама была журналистом, она работала в военной газете, на радио. Я в детстве, в 14-15 лет, был юным корреспондентом, в 16 лет был редактором детской областной газеты. На журфак я не поступил, окончил академию госслужбы и на некоторое время выпал из журналистики. Потом друзья меня позвали в газету, и с 2000 года я начал работать сперва в «Вечерних ведомостях», затем в «Комсомольской правде».
Затем из газеты ушёл, занимался бизнесом немного, а в 2008 году всё потерял: и работу, и семью. Пришлось возвращаться обратно в родную редакцию «Комсомолки». Как-то так получилось, что вся жизнь у меня в прессе, в основном в газете. Журналисты есть снимающие, а есть пишущие. Я всегда был пишущим, но, когда началась СВО, понял, что надо делать быстрый контент. Пришлось научиться снимать и монтировать.
Донбасский Свердловск
Андрей на Донбассе с 2014 года. Именно тогда всё и начиналось: Россия принимала беженцев из Украины. Андрей Гусельников в то время работал в газете Metro и видел, как Екатеринбург принимает беженцев в специальных пунктах. Ему хотелось подробностей и живого общения с людьми, видевшими всё, что происходит во время конфликта.
Начал искать коллег-единомышленников и вышел на Ростислава Журавлёва (военкор из Екатеринбурга, погиб в 2023 году на СВО при обстреле). Он первым рассказал Андрею про боевые действия под Луганском. Осенью 2014 года Андрей Гусельников пошёл по стопам Ростислава и сам отправился на Донбасс.
— Первым городом, в котором я побывал, стал Свердловск, — рассказывает военкор. — Там была уникальная ситуация: город был под властью казаков, и было два мэра: старый украинский и новый, которого поставили казаки. Они быстро навели порядок в городе, наркомания и преступность сошли на нет. Я ходил по городу, ничего не боясь. А вообще я заметил, что Донбасс и Урал очень похожи: и там, и здесь развита промышленность, народ трудовой.
В Луганске наш военкор пересёкся с Евгением Ганеевым, известным волонтёром из Екатеринбурга, который в то время вывозил беженцев на собственном броневичке. Как окажется, ещё не раз их сведёт судьба и ещё многих людей им удастся спасти. Командировки Андрея были долгими — по два месяца.
— Я искал ответы на два вопроса: «Как эти маленькие, гордые, непризнанные республики сумели победить украинскую армию?» и «Что там за люди?». И понял для себя, что весь Донбасс — это наши люди. Они такие же, как мы, они говорят по-русски, они любят Россию. Иногда мне кажется, что они Россию любят больше, чем мы. И, конечно, они заплатили такую огромную цену за то, чтобы быть с Россией, которую в России мало кто заплатил, кроме бойцов, отправившихся на СВО, и их семей, — размышляет Андрей Гусельников.
— А как же насчёт вашей семьи? — спрашиваю Андрея я. — За вас беспокоятся, вас ждут. Неужели работа важнее?
— Год назад я чуть не потерял семью. Жена сказала, что она больше так не может, и мне пришлось оставить поездки на фронт. Я уже терял семью однажды и знаю, как это больно, второй раз такое пережить я не захотел. Я услышал свою жену и приостановил поездки. С июня прошлого года не был на фронте. Если бы не было семьи, я бы постоянно находился там: там бойцы, мои друзья, военкоры, там вся моя жизнь… Может, это можно расценить как проявление слабости, но я решил, что семья важнее. Как будет дальше — не знаю.
Про девчонок, эмоции и увлечения
— Какому СМИ верить? — спрашивает ещё один участник дискуссионного клуба.
— Мы, военкоры, никогда не врём. Мы показываем то, что есть, — отвечает Андрей Гусельников. — Текстовые репортажи Стешина, Коца, Григорьева, Поддубного, Сладкова, Либерман... То, что есть в телеграм-каналах военкоров и СМИ, — правда, фейков там не придумывают.
Часто задают вопрос, связанный с негативной информацией. Она действительно выдаётся дозированно. Военкоры публикуют её с задержкой, потому что проверяют. Некоторая информация может сыграть на руку врагу, поэтому не появляется или появляется позже. Какие-то истории будут полезнее не сейчас.
Я вновь позволяю себе ещё один вопрос о том, как часто Андрею Гусельникову встречались девушки на СВО — военкоры и военные. Как они справляются со своими задачами?
— Девчонок-военкоров немало. Они работают не хуже пацанов, а зачастую даже лучше, — считает Андрей. — Когда девушка приезжает к бойцам, ей больше рады. Иногда мы этим пользовались и старались, чтобы в нашей бригаде всегда была девушка. Приезжаем как-то зимой под Соледар, с нами была Белла Либерман. Отряд очень сильно ей обрадовался, тут же взяли её на броню, и я следом за ней! Девчонки молодцы, очень смелые.
Что касается женщин-бойцов, они есть. Есть операторы БПЛА, даже водители «Града». Но больше всего женщин-медиков. Это те герои, о которых ещё мало рассказали, и надо о них говорить. Там либо молодые девчонки, у которых ещё нет семьи, либо взрослые женщины, у которых подросшие дети, которых есть с кем оставить.
Под занавес встречи Андрей рассказал и о том, как переключается, когда тяжело. Будто ждал такого вопроса.
— У нас среди друзей-военкоров есть свой чатик, в котором мы поддерживаем друг друга. Нельзя ничего в себе держать, должны быть рядом люди, с которыми можно было бы поделиться. Ну и увлечения. Говорят, что у военкоров есть адреналиновая зависимость и им всегда хочется вернуться под пули. Я не знаю, есть ли у меня такая зависимость, потому что я адреналин беру в другом месте: хожу в походы, горы, пещеры, на сплавы. Так отвлекаюсь...
