Воспоминания Алексея Ивановича Горбунова предоставила младшая сестра ветерана Нина Фёдоровна Екимова.
Я родился 22 июля 1932 года в маленькой деревеньке Дмитриевке Пермской области. Мой отец, Иван Степанович Горбунов, работал председателем колхоза «Пролетарий», мама, Анна Семеновна, работала в том же колхозе птичницей.
Когда началась война, моему папе было 36 лет, он ушел на фронт в первый призыв. Вся деревня провожала его. Когда толпа дошла до конца деревни, все завыли печальными голосами. А папа воскликнул: «Что плакать? Давайте веселиться!» И гармонисту: «Давай-ка нашенскую!» Папа сам пустился в залихватскую пляску, и люди рядом плясали со слезами на глазах. С фронта от папы пришло несколько открыток, а потом... пришла похоронка: погиб под Великими Луками. У мамы на руках осталось трое детей: я, шестилетний брат Петя и годовалая сестра Ира.
Работали вместо отцов
Когда гитлеровская Германия напала на нашу страну, Сталин уверенно сказал: «Наше дело правое, Победа будет за нами!». В то время этот девиз можно было встретить в газетах, на плакатах, на спичечных коробках, да и в наших душах он был крепко запечатлен. Со всей страной и наша маленькая деревенька Дмитриевка приступила к общему делу: ковать Победу. Все годные мужики ушли на фронт. Женщины, старики и подростки заняли их место, работы в колхозе не остановились.
Перед войной колхоз получил большой урожай, и мой папа был даже приглашен на выставку в Москву. На трудодни дали много зерна. Этот запас позволил в течение всей войны быть с хлебом, хотя и наполовину разбавленным картофелем.
Во время каникул я работал или на своем огороде, или в колхозе, какое-то время подменял маму в курятнике. Там я чистил под седалями, готовил корм из крапивы и посыпки, выпускал несушек, собирал яйца и охранял куриц от коршунов.
В 1943 году я уже все лето работал в колхозе. Впрочем, не я один: все мои сверстники работали вместо отцов, ушедших на фронт. Весь световой день мы проводили при конях: сначала возили навоз на поля с колхозных и индивидуальных конюшен, потом — сенокос, жатва и молотьба. Иногда меня заряжали прицепщиком на тракторе, чтобы управлять плугом. Однажды тракторист заболел, и я всю ночь сам управлял трактором и плугом. Потом, чтобы быть в курсе, взял учебник и изучил устройство трактора.
Верный друг Лыско
В 1944 году мне исполнилось 12 лет, я окончил 4 класса. Летом в колхозе — самая горячая пора, и я сам пришел на конный двор, где проводилась разнарядка на день. Бригадир, увидев меня, сказала: «Ты вовремя пришел, запрягай Лыско, будешь возить навоз на поле». Я раньше несколько раз выезжал на мельницу, за дровами и поэтому знал, как запрячь коня, смазать колеса. Лыско встретил меня не враждебно и даже нагнул голову, чтоб я смог надеть на него узду. Мы с Лыско, встав на трудовую вахту, важно выехали с конного двора и приступили к коллективному труду, выполняя девиз: «Все для фронта, все для Победы!»
Мы, дети тех лет, делали по сегодняшним меркам тяжелую, трудную мужскую работу, но нам она казалась лёгкой, даже увлекательной, ведь мы приближали Победу, как и все.
Женщины накладывали вилами навоз на телеги, а мы везли на поля и вываливали его на пашню. Первый раз я вез навоз с боязнью: смогу ли свалить? Приезжаешь на пашню, поворачиваешь коня перпендикулярно телеге, как домкратом поднимаешь край телеги и сваливаешь воз. Лыско мощно тянет вперед, и телега падает на все колеса.
Иногда нам поручали и другие работы. Например, «коней гонять»: чтобы приводить в движение молотильный барабан, две пары коней запрягали к вагам (бревнам шестерни), они ходили по кругу, а следом двое мальчишек в качестве погонял. Другая работа — жать хлеб. Жатку-самосброску тянут три коня. Два запряжены в дышло, а третий постромками за валек впереди, а ты верхом сидишь на нем «охлюпкой» (без седла) и управляешь. А в обед крутили наждак — точили пилу жатки.
Однажды меня с другом послали в ночное пасти коней. Мы первый раз взяли кобыл с жеребятами-сосунками. Было уже темно, когда увидели волков. Я зажег валявшуюся ветку пихты и с этим факелом пошел на волков: волки боятся огня, иначе всех жеребят бы нам подавили...
Вот так мы вместе с женщинами и стариками растили и убирали урожай. Правительство признало роль школьников в общем деле и перенесло начало учебного года на октябрь.
Военное дело
В конце сентября 1944 года я попросил коня у председателя колхоза, чтобы съездить и записаться в 5-й класс семилетней Атняшинской школы. Ходить в школу за 8 км не все дети хотели, но мама и бабушка меня не задерживали, хотя я был старшим в семье, а у меня самого было страстное желание продолжить учебу при любых трудностях.
В школе меня избрали председателем оборонного общества Осоавиахим, и я проводил физзарядку по утрам для всей школы. У нас был военрук, мы с ним ездили в Чернушку получать наглядные пособия: отравляющие вещества, мелкокалиберную винтовку, снайперскую винтовку с патронами и автомат с дисками. На военном деле мы стреляли по мишеням и уже в пятом классе были снайперами и автоматчиками, занимались и строевой подготовкой.
Однажды в мае 1945 года сидим на уроке и слышим автоматную очередь. Это нарушение правил: во дворе школы стрелять нельзя, только в поле на стрельбище. Выскакиваем во двор и видим, как военрук стреляет в воздух и кричит: «Победа!». Было общее ликование учеников и учителей.
Когда я шел из школы, заметил, что наша учительница Валентина Ефремовна плакала на заднем крыльце школы: ее муж погиб. Я тоже вспомнил и взгрустнул: мои любимые папа и дядя не вернутся… Но общее ликование победило горькие мысли, ведь наши близкие погибли в боях за Великую Победу!
