Я шел к Георгию Петровичу Балалаеву домой и думал, что встречу немощного пожилого человека. Все-таки девяносто третий год идет, возраст, когда требуется повышенное внимание и обхождение. А после звонка на пороге появился среднего роста человек с открытой лучезарной улыбкой.
— Проходите, проходите, — весь светился Георгий Петрович, указывая на стол посреди большой комнаты.
Внутреннее скрытое обаяние исходило от него. Присели.
— Спрашиваете, как помогал фронту во время Великой Отечественной?
(Об этом я просил рассказать его, когда звонил накануне по телефону).
Помолчал, собираясь с мыслями, и уже серьезно посмотрел на меня. Не спеша подошел к шкафу, достал коробочку, взял из нее медали и орден Трудового Красного Знамени. Я прочел на одной — «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.», пять других — юбилейные.
— Когда началась война, наша семья: отец, мама, три сестры-малолетки, брат и я, самый «взрослый», жила в Казахстане. Отец работал в артели, мама вела домашнее хозяйство. Я учился в седьмом классе. Помню, в ноябре 42-го мальчиков из класса вызвал директор школы и сказал, что после трехмесячного ускоренного обучения специальностям в местной школе ФЗО нас распределят по цехам эвакуированного из Ленинграда и пущенного в эксплуатацию завода № 231. После учебы меня направили в кузнечно-прессовый цех слесарем по ремонту оборудования.
Помещение, где установили оборудование, было старым, не приспособленным для такого производства. Механизации, кроме ручной, там не было, вентиляция работала из рук вон плохо. Это и понятно, все внимание и время уделялось выпуску основной продукции. Это уже потом я узнал, что завод единственный в стране выпускал шаровые мины и электрические бесследные торпеды. Бесследными назывались потому, что, в отличие от обычных, не оставляли следов на поверхности воды при движении к объекту, что делало их незаметными.
— А чем конкретно вы занимались?
— Устранял неполадки в работе пневматических молотов, гидравлических, дисковых, эксцентриковых прессов. Дело в том, что оборудование было порядком изношено, да и эксплуатировалось с перегрузками, на всю катушку: фронту срочно требовалась наша продукция. Например, лопнуло поршневое кольцо ударной бабки, его необходимо было быстро заменить новым. Молот приходилось разбирать, а детали были тяжеловесные. И вот мы вдвоем, с таким же, как и я, подростком работали. Руки от напряжения дрожат, ноги подкашиваются... В голове одна мысль: только бы не уронить деталь на пол. Стояла жара такая, что спецовка пропитывалась потом. Выжимал ее, как белье после стирки, и сушил в обеденный перерыв.
Так наработаешься за день, что еле стоишь на ногах. Приходишь домой и падаешь, чтобы снять усталость, выспаться. И так каждый день. Откуда только силы брались, если к тому же и недоедаешь. Судите сами. Хлеба давали по карточкам 800 граммов в день, за перевыполнение нормы — две порции манной каши на воде и капусты. Я половину ломтя приносил домой: семья часто голодала, так как почти все выращенные овощи отдавали по продналогу государству. Карточки на хлеб давали только тем, кто работал на заводе.
Тяжелая непосильная работа не проходила бесследно: кто-то из ребят болел грыжей, я и сам перенес четыре операции на ногах. Случались и обмороки. Но мы не унывали, не роптали, не падали духом. Все понимали, что идет жестокая, кровопролитная война и тяготы, лишения неизбежны. Но главное, что нас объединяло, вдохновляло, придавало новые силы — это неистребимая вера в Победу!
И работникам завода к концу войны было что сказать. Нашими торпедами и минами были потоплены десятки подводных лодок и надводных кораблей врага. На дне Черного и Балтийского морей нашли могилу тысячи солдат и офицеров агрессора.
— А орден Трудового Красного Знамени за что получили?
Георгий Петрович улыбнулся.
— Это уже, как говорится, из другой песни. После войны продолжил трудиться на заводе № 231. В 1948 году по направлению обкома партии приехал в Верх-Нейвинск, позже Свердловск-44, и стал работать на заводе № 813, который был затем переименован в Уральский электрохимический комбинат. Вместе с другими рабочими изготавливал и монтировал оборудование для завода Д-1, после принимал участие в пуске его в эксплуатацию. Остро понял, что грамотешки не хватает, и потому поступил на вечернее отделение в политехникум при МИФИ-2. После его окончания был назначен мастером. Работал в цехе 19, затем в цехе 53, который также с коллективом начинал с нуля. Видимо, у меня неплохо получалось, если в 1975 году наградили орденом. Проработав в этом цехе 20 лет, ушел на пенсию.
«…Этот день мы приближали как могли» — слова из песни и про таких, как Георгий Петрович Балалаев, которого не сломили ни голод, ни болезни. Который приближал, как мог, нашу Великую Победу.
Фото из домашнего альбома героя публикации
