Cегодня я хочу рассказать о городе на Донбассе, который в далеком, еще советском, детстве мне довелось посетить. Даже не так — провести там два лета, счастливую пору школьных каникул. Итак, Стаханов — город в Луганской области. Сейчас туда то и дело долетают реактивные снаряды: разрушают дома, убивают людей. А тогда…
Утро на ставках, вечер у голубятни
В первый раз мы добирались до Стаханова поездом. Ехали с бабушкой из Крыма через Джанкой и Дебальцево, где пришлось ночевать. Из этого утомительного путешествия запомнился лишь финал — на конечной станции нас встречала бабушкина подруга Серафима, с которой они не виделись с самого детства. Стояли обе на перроне, оглядывались по сторонам и одновременно как закричат: «Зоя! Сима!». Узнали друг друга…
Второй раз мы уже летели на самолете, взяв в попутчики маму и двоюродного брата. Укачало тогда серьезно: воздушные ямы — не лучшее испытание для маленького Ан- 26. Но сам аэропорт в Ворошиловграде (так тогда назывался Луганск) в памяти все же остался. Сегодня терминал полностью разрушен в ходе боев, а в 1977 году я бродил по залу открыв рот. Особенно запомнились встроенные в стену гигантские аквариумы, где за зеленым от водорослей стеклом плавали зеркальные карпы.
Стаханов оказался уютным шахтерским городком. У тети Симы и ее мужа Михаила Ивановича там был свой домик в поселке, немного в стороне от основных застроек. Вся улица была засажена абрикосовыми деревьями, и плоды просто валялись под ногами, их никто не собирал даже.
Нас с братом поселили во флигеле рядом с домом, там у нас был штаб и центр всех наших разведывательных операций. А разведывать вокруг было много чего!
Мы быстро подружились с местными ребятами. Играли с ними в войнушку и ходили купаться на ставки (пруды или даже карьеры, в которых водилась не только рыба, но и зеленоватые моллюски типа мидий). Их мы обычно собирали и пекли каждый вечер в углях вместе с картошкой.
Это стало практически нашим ежедневным ритуалом: набегавшись вдоволь, мы ближе к закату собирались на пустыре. Там среди ковыля возвышалась голубятня (почти как в романе Крапивина). Мальчишки и девчонки с окрестных домов сходились туда не только полакомиться запеченными деликатесами, но и поделиться новостями, рассказать о новом индийском фильме, напугать страшной историей про черную руку и гроб на колесиках.
И все же главным местом в городе для нас был парк «Горняк». Там катал ребятню ослик с вечно печальными глазами. Там можно было полюбоваться на окрестности с колеса обозрения и послушать местный ВИА на танцплощадке.
А еще там было полно вьетнамцев — сновали в своих вечных джинсовых комбинезонах стайками и лопотали по-своему. Они оказались студентами техникума, которых по договору между странами, активно строившими социализм, обучали какой-то важной профессии именно в Стаханове.
В парке также был любимый всеми детьми павильон с игровыми автоматами. Там мы за пятнадцать копеек позволяли себе пострелять из пневматического ружья или даже запустить торпеду во вражеский крейсер. А если выйти за ограду и пройтись до кинотеатра «Мир», то вполне можно было успеть на вечерний сеанс — мы обожали фильмы про Зорро и шпионов.
Есть украинцы, а есть хохлы
В саду у тети Симы росли яблони и вишни. Мы с братом забирались на деревья и рвали сочные ягоды. Вишни моментально попадали в вареники. Еще стряпали вареники с картошкой со шкварками. Мы объедались на славу!
Помимо Стаханова порой выбирались на экскурсии по другим местам. Советские школьники интересовались всем, что было связано с Великой Отечественной войной, и мы с огромным энтузиазмом отправились в Краснодон: побывали в музее памяти ребят из «Молодой гвардии», постояли у шахты, куда их сбросили фашисты.
Дядя Миша, потомственный шахтер, прошел всю войну с первого дня до последнего. Бывало, пьяненький, он заглядывал в наш с братом флигель, чтобы рассказать о фронтовой молодости. Мы вспоминали, как посещали Мамаев курган в Волгограде, а дядя Миша, сражавшийся там, рассказывал о встречах с однополчанами. «Слезощипательно! — говорил он. — Слезощипательно!»
А однажды со мной произошел конфуз. Не буду рассказывать предысторию — это про то, какие фантазии могли вдруг прийти в голову школьнику из СССР в те годы, — но я взял в поездку советский флаг. Реально — купил в магазине красное полотнище с серпом и молотом за три рубля и привез! Нашел в сарае длиннющую жердь, приколотил к ней флаг и торжественно водрузил над флигелем.
Счастье длилось недолго. Дядя Миша ближе к вечеру обратил взор к небу и таки узрел гордо реющий над его садом стяг. Прибежал во флигель бледный и, заикаясь, спросил: «Кто это вас надоумил?» Сказать, что мы с братом были удивлены — ничего не сказать! Что ж такого? Нормальный советский флаг… «Снимайте немедленно, — зашипел ветеран войны. — Еще не хватало, чтобы мне хату спалили! Запомните — есть украинцы, а есть хохлы!»
Флаг мы, конечно, сняли. И про историю эту я давно уж забыл. А вспомнил ее, когда увидел по телевизору пылающие покрышки на майдане. И дядю Мишу вспомнил, и Стаханов…
Нет давно в живых шахтера-ветерана, бабушки моей и ее подруги нет (шахтерская каска, правда, подаренная дядей Мишей, лежит у меня в саду!). Зато остались очень добрые воспоминания о том времени и городе. Не знаю, как распорядилась судьба с ребятами, которые так радовались моему приезду и с которыми мы пекли картошку возле голубятни. Хочется верить, что все живы. И еще хочется надеяться, что когда-нибудь в Стаханов перестанут долетать реактивные снаряды и мне удастся вновь пройти по его мирным улочкам!
