С 1970 по 1977 год я жила в доме на Первомайской, 34. Там родилась моя младшая сестрёнка, там я была первоклассницей. Все сознательное детство прошло в этом доме.
«Семь плиточек», «двенадцать палочек»...
Во дворе было много моих ровесников. В первом подъезде жила наша семья, во втором — три девчонки, как мы друг друга называли, в третьем — десяток мальчишек-девчонок — братьев и сестёр с разницей в возрасте год или два.
Наш двор был проходной и проездной. К середине дома спускался «язык» дороги-горки от старой бани. Но на весь двор были один мотоцикл и пара машин, так что играть на дороге было безопасно. Еще стояли пара лавочек, качели и песочница. Но мы не скучали.
В младшем возрасте играли в «резиночки», «казаки-разбойники», «семь плиточек», «двенадцать палочек», «прятки», «ножички», лазили по деревьям. Для «классиков» у всех девчонок были припасены особые баночки из-под обувного крема. Особенно оживлялась игра в ожидании мусорной машины у нашего подъезда. В доме № 36 был пункт приема стеклотары в подвальчике, поэтому в этой зоне двора мы не играли.
Сахарные «петушки» и «секретики»
Не помню, дружили ли между собой мальчишки нашего двора, но девочки были дружные. Мы, трое ровесниц Алла Говорухина, Люда Карасева и я, часто собирались у Карасёвых — делали «петушков» из сахара в ложках и формочках. Любили пускать мыльные пузыри, жечь бенгальские огни, а зимой, когда выпадало много снега, падали в него и делали «снежных бабочек». Как-то вместе с Ларисой Сафрыгиной праздновали день рождения — он у нас в один день. По весне в ручейках, текущих с горы, делали запруды.
Девочки устраивали «домики» в кустах акации — занавешивали старыми накидушками от подушек территорию между кустами, расстилали коврик и шили нехитрые одёжки для пупсиков и кукол. В земле на газонах прятали цветные стеклышки и показывали друг другу «секретики».
Опасные тропы и испытания на «гигах»
Конечно, территория прогулок не ограничивалась двором. Ходили через дорогу на склад, где в начале 70-х были сплошные битые стёкла. Лазили и ходили по трубам через Бунарку. Путешествовали по речке в сторону первой проходной. За сегодняшней стелой, где-то на промышленной территории, есть ручеёк, который мы открыли и назвали Несчастливым (кто-то из детей промочил в нем обувь). Иногда ходили туда с бутербродами. Посещали заброшенный парк культуры УЭХК. Зимой там проходили уроки физкультуры, пока улица Северная состояла из финских домов.
Выше нашего дома, в сторону школы № 55, были качели «гигантские шаги» — большой столб с верёвками, «гиги», как мы их называли. Один раз мы очень долго там качались после школы, и кто-то из прохожих унёс портфель обратно в школу.
Вместе ходили в магазин «Аквариум» с сетками-авоськами — пакетов в то время не было.
Часто приходилось сидеть с младшими в песочнице. Моя сестра Света умудрилась сбросить все чайные ложки и вилки в решётку колодца, который был рядом с песочницей.
Гурьбой на лавочке
Став постарше, больше гуляли возле третьего подъезда, где было много ребят. Часто играли с мячом в «козла»: кидаешь в стенку и перепрыгиваешь отскакивающий мяч. Возле пожарной лестницы кидали мяч, попадая через 1-3 лесенки, называлась эта игра «в двадцать одно».
Часто сидели гурьбой на лавочке, играли в «глухие» и «смешные телефончики», «халихало». Все тротуары были исписаны, когда мы играли в «виселицу» — отгадывали слова по первой и последней букве. Как-то раз была «почта» — весь двор оказался в бумажках. В другой раз хоронили кошку.
«Утонешь — домой не приходи...»
В дождливые дни мы играли в подъезде в «жмурки». Кое-кто умудрялся по тонким трубам залезать вверх, прячась от водящего. Зажигали спички об стенку.
Летом ходили всем двором купаться — просто перелезали через забор возле водной. «Утонешь — домой не приходи», — стращали родители. Вместе ходили в библиотеку, на новогоднюю ёлку, что устанавливали на Центральной площади. Катались зимой с горы, которая ведет ко второму подъезду. Из санок и сложенной арматуры делали «паровозики», ставили под горой дежурных, чтобы предупреждали о машинах. Если горку посыпали песком, то мы его счищали чуть ли не варежками. Домой идти не спешили: знали, что родители загонят и уже не выпустят на улицу.
«Железная маска», ВИА и «бомбочки»
Всем двором ходили в «Родину» и «Нейву» на «Джека в стране чудес», «Железную маску». Помню, как Валера Коновалов учил меня кататься на велосипеде. Правда, я так и не научилась.
Телевизор мы особо не смотрели: он был тогда черно-белый и большую часть дня показывал «рамку». Запомнился только сериал «Семнадцать мгновений весны». Зато в это время появились маленькие грампластинки с записями ВИА. Как громко я слушала в 6-м классе «Там, где клен шумит», «Любовь — огромная страна»! Казалось, всей улице должно быть интересно.
Было и хулиганство. Олежка Теньков прожёг мою новую куртку, когда баловался с горящим прутиком. Мы, девочки, швыряли бумажные «бомбочки» с водой с балкона четвертого этажа, даже один раз прохожие пришли на нас жаловаться.
«А жизнь, товарищи, была совсем хорошая!»
У каждого из детей были свои секции и дополнительные занятия. Но мы не пересекались по этим интересам. Правда, мама вспоминает, как мальчики приходили послушать мою игру на пианино (только я не помню).
Взрослые тоже жили дружно. Женщины из нашего подъезда иногда бегали в кино. У нас ночевал соседский мальчишка Олег Бронников, пока его родители сдавали сессию. Бабушек-нянюшек рядом не было — мы росли самостоятельными.
Дети общались между собой без грубых слов, мата и пошлости. Солнечное, счастливое детство! «А жизнь, товарищи, была совсем хорошая», — писал Аркадий Гайдар...