Настоящий талант, как правило, проявляет себя во многом. Вот и артист Театра музыки, драмы и комедии Евгений Недокушев, который отдал нашей сцене уже 20 лет, при ближайшем знакомстве оказался человеком очень разносторонним, обладающим целым спектром интересов и способностей.
— Евгений, как начинался ваш творческий путь?
— Начинался, наверное, как у любого творческого человека: еще будучи учеником школы № 47, я участвовал в разных постановках, читал со сцены юмористические монологи, и однажды мне посоветовали поступить в детскую театральную студию, которую создал заслуженный артист России Леонид Житков. До того я еще закончил музыкальную школу по классу скрипки, а вообще-то мечтал стать художником-мультипликатором: в «художке», правда, ни дня не учился, но все парты в родной школе комиксами изрисовал.
— Собирались стать не артистом, а художником — так получается?
— Да. Но когда я приехал на вступительные экзамены в архитектурный институт, быстро понял, что шансов-то у меня немного. Впереди светила армия. И вот я с печалью на сердце бреду по улице и встречаю одноклассницу— она, оказывается, приехала поступать в театральный институт.
Я туда тоже зашел, показал что-то типа стихов и басни — в итоге совершенно неожиданно оказался принятым на отделение «актёр музыкального театра» ЕГТИ при кафедре известного режиссера Кирилла Стрежнева.
Время тогда было интересное: за годы учебы я поработал даже звукорежиссером в театре Николая Коляды — сказалось мое юношеское увлечение этим направлением. Потом был диджеем на нескольких радиостанциях Екатеринбурга, голосом 4-го канала там же. И когда в 2001 году я получил диплом артиста, то вместо театра уехал в Краснодарский край, где несколько лет работал на телевидении, был редактором передач.
— И все-таки театр победил?
— Ну, я приехал в отпуск (уже с семьей) в родной Новоуральск и как-то стал задумываться над своей дальнейшей судьбой.
Наш театр показался мне хорошим выбором в той ситуации. Это был 2005 год. Сначала стал артистом хора, потом мне доверили роль Арлекина в спектакле «Игра любви и случая» — она предполагала довольно широкую импровизацию, напоминающую сегодня стендап, а я со школы обожал всякие выступления в таком ключе.
Стал постепенно вводиться в роли (в «Севастопольский вальс» за три репетиции вошел!). Дальше — больше... Я реально не вылезал из театра, работал на разных должностях — актером, звукорежиссером, техником. Это было интересно, но я, видимо, надорвался, и в итоге получилось так, что мне пришлось уйти.
— Насколько я помню, вы решили попробовать себя в качестве режиссера?
— Я сменил несколько профессий: поработал даже менеджером в компании по продаже окон и дверей, потом снова на радио — диджеем. Вернулся в театр… И вот там увидел объявление о режиссерских курсах в Санкт-Петербурге. Это показалось интересным.
Часто так бывало: на репетиции споришь с режиссером, доказываешь свое видение роли, а он тебе: «Делай, как я сказал!» Ну, делаешь… И видишь, что реально все получается! И тогда мне стало интересно — как режиссер видит процесс? Что у него за взгляд такой со стороны? И я поступил в Петербург заочно учиться на режиссера кино и ТВ.
— Удалось ли реализовать свои способности в этом направлении?
— Да, опыт был. Ставил несколько спектаклей на нашей сцене и в других городах — в основном это сказки для детской аудитории. Есть мечта обратиться к творчеству А. Аверченко. Мне очень интересной видится перспектива постановки спектакля по его юмористическому роману «Шутка мецената». Но чем дальше, тем больше у меня сомнений — а воспримет ли современный зритель этот материал?
Для понимания необходим определенный уровень начитанности, культуры. Мы сегодня постепенно от этого уходим в сторону просто зрелищности. Театр и кино должны воспитывать Человека с большой буквы! Как бы это пафосно ни звучало. К сожалению, формат Голливуда сегодня навязывает зрителю совсем другие ценности.
— Но вас никак нельзя назвать невостребованным в театре человеком! Что сегодня вас привлекает в профессии?
— Каждая роль для меня — это исследование природы поведения человека, которое делает тебя чище. Так же и в режиссуре. В театре много новых ролей, но «медные трубы» — это не мое. Я предпочитаю спокойно делать свое дело.
Из любимых выделил бы роль Кисы Воробьянинова из «Двенадцати стульев» — такой классический персонаж, демонстрирующий моральное уродство с виду благородного человека. «Старик и море» — спектакль, в котором мы сумели донести суть текста Хемингуэя: хотя там минимум слов, зритель сам дописывает смыслы в своем сознании. Спектакль «Мой папа — Питер Пэн» не менее значим для меня. Это, на мой взгляд, удачная пьеса про «поворот не туда» в семейных отношениях.
Эксперимент «Цапля» поднимает те же проблемы в семье, но уже в плане токсичности отношений— возможно, его будут у нас ставить после успеха в рамках творческой лаборатории «Театра Наций». Я за спектакли, которые преподносят зрителю действительно серьезные вопросы.
— Насколько я знаю, у вас есть опыт работы также и в кино?
— Действительно, в бытность студентом я был занят в массовке таких известных фильмов, как «Ленинград-46», «Матильда». А когда начал работать в ТМДК, снимался в «коротком метре» у режиссера Андрея Бекшаева. Это интересный опыт.
— Что увлекает, кроме работы в театре?
— Некоторое время назад я решил вновь обратиться к детскому увлечению — анимации. Изучаю современные компьютерные программы, занимаюсь инсталляцией-визуализацией на тему музыкальных произведений композитора Римского-Корсакова. Получается неплохо, на мой взгляд!
— Остается пожелать вам успехов во всем, что вы делаете, Евгений! Радуйте нас и дальше своим творчеством!
