С 21 августа у нас горели леса. Началось всё с Заплотного камня. Больше двух недель пожарные, спасатели, военные, сотрудники предприятий, волонтёры боролись с огнём, а погода всячески противостояла их усилиям. Они несли свою вахту в лесу с раннего утра до темноты.
Многие мои друзья и знакомые, бросив все свои дела, с утра пораньше устремлялись к садам «Строитель-1», чтобы внести свою лепту в тушение пожаров. В добровольцы брали всех — и мужчин, и женщин разного возраста.
Набравшись смелости, я тоже решила попытаться помочь нашим добровольцам. Попыталась и поняла, что мои жалкие силёнки — это капля в огромном океане. И единовременная помощь — это совсем не помощь.
Один день из жизни журналиста «Нейвы», отправившегося волонтёром тушить пожары.
Стать добровольцем-огнеборцем
...было несложно. Многочисленные объявления в сети выдавали телефоны группы организаторов («Уральское Роднолесье»), и, сообщив им о своём желании помочь, можно было стать волонтёром, который добавлялся в чат WhatsАpp. Здесь обсуждалось всё, что происходит в лесу.
Первая группа добровольцев приходит на построение к девяти утра. Сотрудники МЧС инструктируют всех желающих тушить пожары, раздают команды и рации командирам.
В день, когда на построение пришла я, было задействовано 14 волонтёров. На первый взгляд, весёлые и полные сил ребята. Но видели бы вы их после отработанной смены...
Моя смена была после обеда: отпросилась на работе, дав обещание сделать замечательные снимки и написать материал о пережитом. Но, конечно же, какие тут снимки, когда стихия поглощает лес!
Только вот не надо ваших блогов!
Мы с подругой приехали к садам к двум часам дня. Выяснилось, что наша смена состоит всего из трёх человек: меня, подруги и парня по имени Глеб. Ещё несколько человек подошли позже. Трое волонтёров остались на вторую послеобеденную смену.
— Я сегодня без содержания специально взяла, чтобы пожар в лесу тушить, поэтому целый день тут буду, — рассказала Наталья.
У Наташи была бензопила, наличием которой не каждый доброволец мог похвалиться. Она единственная в нашей бригаде спиливала деревья, которые были повреждены огнём и представляли опасность.
По дороге в лес нам встретилась пожилая женщина-садовод. К сожалению, моя находчивость из-за полного погружения в проблему не была на высоте и я не узнала имени женщины. Но я увидела слёзы в её глазах.
— Спасибо, добрые девчата, что спасаете наши сады, что тушите лес! — дрожащим голосом вымолвила она. — Очень переживаю я за домик свой, за урожай...
Я растрогалась и напряглась одновременно. Напряглась, потому что уже знала, что пользы для тушения огромной площади леса от меня настолько мало, что эта благодарность совсем ни к чему.
Когда мы добрались до места лагеря, застали обедающих пожарных и уставших волонтёров. Они улыбались и предложили нам горячего супа. Кстати, о еде для всех в эти дни позаботились городские власти.
— Мы пока не заслужили, — сказала я.
Нам надо было подождать, когда ребята пообедают и потом нас поведут в лес. Волновались.
Общий настрой у огнеборцев был оптимистичный. Они хоть и устали, иногда ропща на погоду, которая не хочет им помогать в тушении пожаров, но улыбались и шутили.
Я начала суетиться, ища в рюкзаке свой смартфон для крутых снимков. Никто не отменял редакционного задания («Хорошие фотографии, Степанова!»).
Чуть позже главнокомандующий нашей добровольческой бригадой при инструктаже нам скажет:
— Только не надо этих ваших блогов. Хватит уже фотографировать и выкладывать в сети, нам уже и так за это достаётся!
Сначала я возмущусь: я же не поросячий хвост какой, я журналист, мне нужно делать снимки! Но потом до меня дойдёт: либо мир спасать, либо фоточки делать.
Я выбрала мир.
Потом мне стало ясно, почему спасатели так реагируют: некоторые добровольцы приходят сюда единоразово, чтобы сделать фотографии, выложить их в сети и попиариться, немного накалив обстановку тем, что пожар якобы никто, кроме них, не тушит, а пожарные не справляются со стихией.
А тем временем уставший начальник специальной пожарно-спасательной станции № 3 Евгений Зуев, работающий в эти огненные недели без выходных, не перестаёт бегать туда-сюда по лесу, контролируя бригады пожарных и ища заблудившихся добровольцев. А бульдозеристы безвылазно производят опашку (чтобы огонь не подобрался к постройкам и наконец остановился), постоянно ремонтируя технику, не привыкшую к таким серьёзным и долгим работам.
Поэтому я отложила камеру и постаралась забыть о том, что я журналист. Пускай меня потом отругают на работе, но я помогу нашей бригаде чем смогу, не буду задерживать ребят и теряться в лесу, ковыряясь в настройках смартфона.
Ласковый убийца
От места сбора до куба с водой надо было идти километр. Затем молодые люди наполняли из него рюкзаки «Ермак» и тащили на себе 20-килограммовую ношу. Девушки наливали воду в пластиковые пятилитровые бутыли и несли их в руках за ребятами.
Водоносы — самая тяжёлая и хлопотная миссия для добровольцев. Этим занимались практически все: бежали к кубу метров 200, а затем по тропкам и в гору тащили бутыли для волонтёров, которые уже опустошили свои рюкзаки.
Вода в рюкзаках очень быстро заканчивалась, и нужно быть на подхвате, чтобы вовремя наполнить их.
Иногда появлялись осы, чьи гнёзда по незнанию мы случайно разоряли, бродя по лесу. Кого-то больно жалили прямо сквозь одежду, но меня опасность миновала.
Моя подруга несла в руках лопату, которую одолжила на работе. Ещё одну лопату вручили мне. Нам предстояло окапывать дымящуюся кромку пожара, чтобы не допустить повторного возгорания. Затем парни опрыскивали дымящуюся почву водой.
Каждый раз мы делали одно и то же. Только возьмёмся за одно, загорится другое. Бежим тушить другую кромку — загорается прежняя. Казалось, что это бесконечный круг ада, особенно когда дул сильный ветер, бросая клубы дыма прямо в наши лица. Слезились глаза, мы кашляли и задыхались. Обычные респираторы не особо спасали, а необычных у нас не было.
— Дым — это ласковый убийца, — говорили нам ребята-пожарные. — Старайтесь избегать его, и если вдруг начинает кружиться голова, то сразу уходите с этого места подальше.
У меня голова закружилась практически сразу. Даже пяти минут не успела поработать, как тело потянуло к земле, захотелось прилечь и закрыть глаза.
Как же я беспомощна перед этой стихией! Отдыхала, переводила дух и снова бралась за дело.
Было жалко деревья. Многие загорались от корней, огонь поражал дерево изнутри, и судьба таких растений решалась грубой вырубкой. Иначе разойдётся пожар дальше, и все наши старания по тушению кромки окажутся тщетны.
Я очень быстро устала, в глазах потеменело, и дальнейшей пользы от меня не было. В итоге моей добровольческой силы едва хватило на три часа. Стало немного стыдно.
— Уже уходите? — спросили меня.
— Да, пора, — ответила.
По рации передали о том, что волонтёр возвращается на базу. На базе меня отметили, предложили поужинать вместе с пожарными. Взяла пирожок, сказала спасибо.
— Тебе спасибо! — дружелюбно ответили потускневшей мне.
Спасительный дождь пошёл только через пять дней после моего визита в лес. Всё это время сменялись бригады и команды, продолжались опашка, тушение и окарауливание. Волонтеры приходили и уходили, а пожарные и спасатели буквально жили в лесу без отгулов и выходных.
Потушили. В волонтёрском чате появились позитивные сообщения, поздравления. Люди, делая доброе и полезное дело, сплотились и теперь готовы помогать на постоянной основе.
И долгожданные строки «пожары локализованы» появились и в нашей «Нейве», радуя всех жителей нашего города.
